Солдаты тихо разговаривали, время от времени вспыхивали огоньки сигарет.

— Товарищ сержант, а парашют может не открыться? Гурьев улыбнулся и внимательно посмотрел на Корнышева.

— Д-5 более надежен, чем ваш желудок. Ну а если что… Есть запасной. Как вести себя в воздухе в случае сближения с другими парашютистами, вы знаете.-~ И уже мягко добавил: —

Да ты что, Володя? Ты ж из Донбасса.

— Я не просился в этот десант! — зло ответил Корнышев. Гурьев растерянно замолчал, сорвал с земли пыльный колосок и стал грызть его. «Ну фрукт, ну деятель!..» Сам Гурьев не

представлял себе иной службы. Еще на медкомиссии в военкомате он скрыл вырезанные гланды и перелом левой руки. Сам упрашивал военкома: «..В ВДВ, только в ВДВ». Бегал кроссы, плавал. А этот тип… может, больной, так ведь нет, и бегает недурно, и на перекладине вертится. Худой, но жилистый… Странный парень… или просто трус, гнилье.

— Знаете, Корнышев, я думаю, что ВДВ вполне обойдутся без вас, но я хотел бы видеть вашу физиономию, когда вы будете повествовать своей девушке о героической службе.

Губы Корнышева растянулись в презрительной ухмылке. Гурьев зло сплюнул изжеванный стебель. «Да, этого смазливого хорька никакой агитацией не проймешь, ну ничего, прыгнет как миленький, выпускающий ему поможет».

— Первый корабль, встать! Три шага вперед!

Началась контрольная проверка. Офицеры ПДС осматривали парашюты, приборы, замки. В это время уже шла загрузка техники. В черных жерлах под килями самолетов исчезали платформы АСУ, радиостанции, походные кухни, машины медицинской части. Гурьев все это время не спускал глаз с Корнышева.

— Второй корабль, направо, бегом марш!

Командовал загрузкой батальона начальник батальонной ПЦС майор Гормашов. Он—мастер парашютного спорта, совершил больше тысячи прыжков. С парашютом Д-5, не имеющим фала управления, умудрялся приземлиться точно на площадку сбора и поэтому, приземлившись, никуда не торопился, спокойно снимал парашют и, закурив толстую папиросу, ожидал сбора подразделении.

Тяжелые сапоги загремели по трапам. Десантникн размешались на сиденьях. Настроение сразу поднялось, а Корнышев был по-прежнему бледен и хмур, плотно сжимал губы и смотрел себе под ноги.

— Ты что, касторки выпил, Корнышев? —~ крикнул ему Туз.

— Прогуляться по облакам не менее приятно, чем по Дерибасовской.

А у тебя, юноша, вид словно у незаполненной авоськи… Ты пой, Корнышев, пой… Это помогает.