лисской пехотной школе, готовился

стать командиром. Как в любом учеб-

ном заведении, дни у нас проходили бур-

но, все волновало: и экзамены, и такти-

ческие занятия, и вылазки в горы. И

особенно первомайские праздники.

В будничные дни комдив выглядел

строгим и недоступным.

Живой и энергичный, он никогда не был,

если так можно сказать, равнодушным.

Атлетически стройный, с разлётом густых,

пышных усов, с темными проницательными

глазами.

Клементьев поражал своей силой и

молодостью, хотя и был старше нас,

своих курсантов.

Что представлял собой в прошлом на-

чальник нашей школы.

Само собой разумеется, после парада

много говорили о сабле, весь наш инте-

рес замыкался на ней.

Но шли дни учебы. Комдив по-преж-

нему был строгим и недоступным, и мы

каждый раз робели перед ним.

лесника. Подготовка у меня была недо-

статочная, и я с трудом овладевал от-

дельными предметами, прежде всего

теорией. Мне казалось, что комдив мог

мне выговорить за это или сделать стро-

гое замечание. Потому старался дер-

жаться подальше от него. В то же время

не раз замечал, с каким любопытством

он наблюдал за мной, когда я джигито-

вал на коне, выполняя сложные упраж-

нения верховой езды. Я не знал мне-

ния Клементьева о своей езде, ни разу

не слышал похвалы, но и не получал

замечаний, хотя не раз был свидетелем,

когда комдив отчитывал других курсан-

тов.

Близилась пора первых каникул. Ре-

бята с радостью ждали их, все они по-

едут к родным по деревням и селам, y

всех у них имелись средства для этого.

А что оставалось делать мне — денег ни

копейки, а требование на право бесплат-

ного проезда по железной дороге дава-

лось лишь раз в год, к тому же и ехать

было далеко — в Воронежскую область.

Чем заняться эти две недели, я не мог

придумать. Но, как говорится, не было

счастья, да несчастье помогло.